Вход в его музей — за посольством ЮАР. Но сюжет-то не в этом...
Из метро «Серпуховская» – наверх,
там один выход. Вперед по Стремянному переулку. Второй поворот направо
— Большой Строченовский. Чуть дальше замаячат флаги посольства ЮАР, но
нам туда не надо. Нам надо в д. 24, стр. 2. Через проходную (сказать, что
в музей Есенина) — во двор, крыльцо сбоку. Все, пришли.
Тут были Есенины. Сначала старший
— Александр Никитич, отец. Потом младший – Сергей Александрович, в шестнадцать
лет приехавший в столицу.
Может, это и не столь значительно
для поэзии, но для истории важность факта очевидна: это – единственное
место в Москве, где Сергей был прописан и жил с 1911-го по 1918 год.
Дом двухэтажный, деревянный. Дважды
горел. В 91-м по указу еще не мэра Лужкова начали отстраивать. В 92-м деньгами
предпринимателей и молитвами музейщиков вернули зданию его первозданный,
дореволюционно-есенинский вид. Теперь по праву благодетеля фирма «Путник»
занимает весь второй этаж и подвал дома. Московский государственный (!)
музей С.А. Есенина – оставшуюся площадь: 99,8 квадратных метров. Чуть меньше
одной огородной сотки… Даже для нормального урожая картошки этого мало,
что уж говорить, простите, о поэзии.
Между тем на этом мизерном пространстве
раскинулись блистательные экспозиции, созданные художником Аветом Тавризовым.
Вот оно — константиновское разнотравье и шероховатый забор Замоскворечья…
Забор – это не только художественная условность. Закуток за ним приспособлен
под раздевалку для посетителей. Дальше – туалет и по совместительству архив:
в нем хранятся фонды.
Шаг вправо – и вы уже в зальчике
с комнаткой-витриной. Внутри ее восстановлена обстановка есенинского жилища:
кровать с лоскутным покрывалом, комод, стол (самовар, чашка, чернильница,
перо, бумага), сундук, часы, икона, этажерка с книгами и гипсовым бюстиком
Пушкина – все вещи начала века. На московской фабрике специально заказали
обои для комнаты поэта. Экспозиция получилась зримо предметная и жизненно
верная. Согласно описаниям свидетелей и письмам Есенина.
Посетители часто спрашивают, топится
ли печка. Сотрудники — люди искренние: нет, не топится. И дверца печная
— из папье-маше.
Шаг влево – стенды: десятки фотографий,
газетных вырезок, записок и черновиков. Есть копии, есть муляжи — тексты,
переписанные с оригиналов рукой художника. Почерк Есенина, манера письма
и даже цвет чернил переданы очень точно. Есенинский дом был признан лучшим
в номинации «Музей как произведение искусства» на конференции «Литературные
музеи мира-99».
Тут много любви и мало места.
«Впервые в жизни вижу такой миниатюрный музей», — написала одна растроганная
посетительница. Было бы логично весь дом отдать Есенину. Директор Светлана
Николаевна Шетракова, кандидат филологических наук, сожалеет: фонд богат
материалами, а выставлять их негде.
— Он же гениальный и неразгаданный
поэт! Каждое слово, каждая строка пронзительны! А сейчас большинство интересуются
обстоятельствами смерти и тем, какая возрастная разница была у них с Дункан…
У нас так много других интересных материалов – снимков, писем! Власти просили
«Путник»: позвольте музею занять остальную площадь дома, а они отказываются
– дескать, не того уровня поэт…
Вообще музейное дело в России
– бескорыстное, безденежное и безнадежное. Давайте не будем о зарплатах
сотрудников музея. Чего мелочиться…
С благословения Ю.М. Лужкова музей
существует уже восемь лет. В год открытия – год столетия Есенина — он был
подарен городу.
«Ура! Сергей Есенин вернулся в
Замоскворечье!».
«Здесь русский дух!».
«Дорогой Сергей, я приходил, но
тебя не застал. Немного запоздал. Надеюсь на встречу наших душ. Твой сосед-односельчанин…».
«Мы любим лирику Есенина и хотим
перевести его стихи на корейский язык».
«Есенин – большой друг китайских
поэтов» (из книги отзывов музея).
Для частных посетителей вход бесплатный.
Для групп – символический. Ходят все по расписанию: если придут одновременно
две группы, одна из них будет стоять на улице до окончания экскурсии. Внутри
ждать негде.
По вопросам увеличения жилплощади
музея и прилегающей к дому земли директор Светлана Николаевна неоднократно
обращалась в разные инстанции. Мэр Лужков был в курсе дела. Он все одобряет.
— Как вам удается пробиться к
начальникам? – спрашивают не допущенные к ним.
— А я не одна, я с Сергеем Александровичем!
— гордо отвечает есениновед Шетракова.
— Дадите телефон этого Сергея
Александровича?..
Виктория
ЧУТКОВА
30.06.2003