Милый увалень с волосами цвета переспелой пшеницы, сын поэта. С седьмого класса — страстный фотолюбитель, не расстающийся со своим фотоаппаратом, подаренным отчимом (отчимом Кости был В. Э. Мейерхольд). Кого только из «великих», бывавших в доме Мейерхольда, не запечатлевал Костя!.. Как сейчас вижу объемистый альбом с наклеенными Костей фотографиями, шуточными подписями под ними. Лики многих и многих, чьи имена были в те годы у всех на устах, смотрят со страниц Костиного альбома.
Шефом нашей школы была находившаяся неподалеку газета «Гудок». Когда наш класс стал краснознаменным, я, как староста, напечатала об этом заметку в «Гудке». В Костином альбоме мне встретилась фотография маленького веселого остроумца, которого я видела в редакции газеты и из подписи к снимку узнала, что это был писатель Юрий Олеша, тот самый, который написал знаменитую книгу «Три толстяка».
Помню дни, когда всегда улыбающийся добродушный Костя стал неузнаваемым: подавленный, растерявшийся шестнадцатилетний мальчик лишился своего великого отчима, а вскоре — и матери, известной актрисы Зинаиды Райх, зверски убитой при загадочных обстоятельствах. Была выслана и родная тетка, сестра отца, Екатерина Александровна Есенина.
Судьбе было угодно уже в мои зрелые годы свести меня с сестрами С. Есенина — «сестрой Шурой» — Александрой Александровной и старшей, Екатериной Александровной. Навсегда остался в душе образ ярчайшего, самобытнейшего человека — Екатерины Александровны.
...Мирно и тихо чаевничаем в ее домике в Нахабино, и она с едва уловимыми распевными рязанскими нотками рассказывает о тех страшных годах.
После ареста мужа, поэта Василия Наседкина, друга Есенина, ей надлежало поселиться в родном Константинове вместе с маленьким сыном Андреем. «Лучше б нас выслали в какое-нибудь другое место, а не в наше «родовое гнездо». Односельчане шарахались от нас, как от чумовых. Обходили стороной». Молодой женщине, давно ставшей горожанкой, приходилось, вооружась пилой и топором, самой вместе с сынишкой добывать в лесу дрова. На себе вывозить их, благо в доме нашлись салазки. Вот одно из острейших переживаний жизни: с великим трудом удалось заручиться обещанием какого-то дальнего своевольного мужика, печника, сложить печь. Как и было ей ведено, опять же с неимоверными усилиями удалось где-то раздобыть кирпич, песок. В назначенное утро поздней осени явился печник. «А песок ваш где?» К ужасу своему, Екатерина Александровна обнаружила, что вся куча песка, которая накануне лежала у крыльца, исчезла. Кто-то увез?.. Но вот желтеющие надувы его обнаружились между опустевшими картофельными грядами— ночью был сильный ветер, он и развеял песочную кучу. Безжалостный мастер плюнул и был таков. Всю жизнь Екатерина Александровна не могла примириться с чудовищной несправедливостью судьбы, ранней гибелью великого и преданнейшего брата. Да будет нетленна память об этой прекрасной мудрой русской женщине, сестре Поэта.
«Школьные годы, лучшие годы...»