«В этом городке, как нарочно, было собрано все, чем хороши такие наши городки: домики с рассохшимися мезонинами, цветные стекла на крылечках, старые вязы, гулкий деревянный мост через чистую реку, металлический крик потревоженных гусей, дамба у моста с дуплистыми седыми ивами и пыльной травой по откосам, мальчишки с удочками, суетливые галки, плотники с пилами, завернутыми в холстину, девушки, царственно несущие на коромыслах полные ведра с водой, жалобный свисток паровоза на узкоколейке, погромыхивание далекого грома над заповедными лесами, снеговые вершины грозовых облаков». Эти теплые слова написаны Паустовским о маленьком тихом мещерском городишке со странным названием — Спас-Клепики.
Рассказывают, будто в далекую старину в глухих лесах поселились здесь братья-разбойники Клепиковы, которые, разбогатев на грабеже, построили церковь в честь Спаса. Потом на этом месте выросло село Спас-Клепики. По другой версии церковь Спасу воздвигли в честь избавления от разбойников Клепиковых, которых будто бы поймали и казнили. Существует и еще одна легенда: в склепах-углублениях, вырытых в земле, на том месте, где сейчас стоят Клепики, спасалось население, бежавшее в глухие мещерские леса от преследования татар.
Как будто бы ничего особенного нет в этом, похожем на большое село городке: ни огромных фабрик и заводов (кроме двух небольших предприятий), ни знаменитых музеев, ни театров и высших учебных заведении. Но как только вы оказываетесь вот в таком городке, то сразу попадаете под обаяние его тихих пустынных улочек, упирающихся прямо в поле, маленького пыльного скверика с вертушками вместо калиток всей его медленной и немного сонной жизни.
Впрочем, и эта медлительность, и эта размеренность очень обманчивы. Чем больше знакомишься с этим городком, тем все меньше он кажется таким тихим и безмятежным, каким описал его Паустовский. Нет уже гулкого деревянного моста через Пру — вместо него построен отличный бетонный мост, по которому мчатся комфортабельные автобусы, не видно плотников с пилами, завернутыми в холстину, и девушек с коромыслами—вот уже несколько лет как в городе проведен водопровод. Но старые вязы у деревянных домиков остались, остались и цветные стекла на крылечках, и дамба с дуплистыми ивами, и ребятишки так же ловят рыбу забрасывая удочки в стремительную Пру.
Мы давно мечтали побывать в этом небольшом городке, расположенном в самом центре Мещерского края Он привлекал нас не только своею тихой и задумчивой красотой, не только своими ватными фабриками, известными далеко за пределами Рязанской области, или знаменитой узкоколейкой, так проникновенно описанной Паустовским в его «мещерских рассказах». Нам интересно было побывать в этом городе и потому, что он неразрывно связан с именем одного из самых замечательных русских поэтов — Сергея Есенина.
Рязанская земля вскормила много талантов, прославивших нашу родину далеко за ее пределами: войнов и землепашцев, писателей и художников, ученых актеров. Уроженцами Рязанской стороны были академик Иван Петрович Павлов и основоположник ракетостроения Константин Эдуардович Циолковский, географ Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский и знаменитый флотоводец Василий Михайлович Головнин. Многие годы прожил в маленьком поселке Солотче, что раскинулся на берегу Оки у самой границы мещерских лесов академик графики Иван Петрович Пожалостин, а совсем недалеко от Клепиков, в захолустной мещерской деревне Егорово, родился и провел свои детские годы известный художник-передвижник Абрам Ефимович Архипов. И в этом ярком созвездии талантов как звезда первой величины сияет самобытное дарование простого рязанского парня—Сергея Есенина, о котором Алексей Толстой сказал: «Его поэзия есть как бы разбрасывание обеими пригоршнями сокровищ его души».
Мы с детства любили и восхищались удивительно музыкальными и поэтичными стихами Есенина, наслаждались его замечательным искусством просто и вместе
тем очень ярко передавать сложнейшие человеческие чувства и переживания. Перед походом мы снова перечитали Есенина, и нам показалось, что кто-то настежь распахнул окно в удивительно прекрасный и неповторимый мир русской природы.
От его стихов так и веяло запахом свежескошенной травы и потревоженной ветром осоки, холодком утреннего тумана и дымком костра над станом деревенских косарей. Стихи Есенина помогли нам полюбить этот край еще до того, как мы впервые попали на мещерскую землю. И все-таки только здесь, на родине поэта, мы по-настоящему почувствовали всю поэтичность и прелесть есенинского стиха. Не случайно говорят: чтобы понять поэта, надо побывать на его родине.
Как приятно, бывало, лежа в палатке и прислушиваясь к монотонной дроби дождевых капель, открыть маленький томик его стихов и погрузиться в чтение замечательных, чистых и прозрачных, как колодезная вода, строф:
Низкий дом с голубыми ставнями, Не забыть мне тебя никогда,— Слишком были такими недавними Отзвучавшие в сумрак года.
До сегодня еще мне снится
Наше поле, луга и лес,
Принакрытые сереньким ситцем
Этих северных бедных небес.
Это стихи о родине, о Рязанской стороне, где он вырос, провел свои детские и юношеские годы и любовь к которой пронес через всю свою жизнь.
Родился Есенин километрах в пятидесяти от Клепиков в селе Константинове, 21 сентября (3 октября) 1895 года. Село было большое и стояло на крутом берегу Оки. За рекой, насколько хватал глаз, расстилались воспетые потом Есениным в его стихах «рязанские раздолья».
Не видать конца и края-
Только синь сосет глаза.
Прямо напротив дома возвышалась Константиновская церковь. Сюда богомольная бабка водила маленького Сергея молиться «кроткому Спасу». Мальчик был впечатлительный. Он с робостью и страхом косился на расписанные богомазами своды, откуда величественно взирали на него царственно равнодушные лики христианских святых.
Воспитывался Есенин у своего деда по матери, у которого было трое взрослых сыновей. «Дядья мои, — вспоминает поэт, — были ребята озорные и отчаянные. Трех с половиной лет они посадили меня на лошадь без седла и сразу пустили в галоп. Я помню, что очумел и очень крепко держался за холку. Потом меня учили плавать. Один дядя (дядя Саша) брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал с меня белье и, как щенка, бросал в воду. Я неумело и испуганно плескал руками, и, пока не захлебывался, он все кричал: «Эх! Стерва! Ну куда ты годишься?..» После, лет восьми, другому дяде я часто заменял охотничью собаку, плавал по озерам за подстреленными утками».
Потом он скажет о своем детстве:
Худощавый и низкорослый,
Средь мальчишек всегда герой,
Часто, часто с разбитым носом
Приходил я к себе домой.
Позже, когда подрос, взрослые стали брать его за Оку—на сенокос. Потом—ночное, рыбалки на старицах и озерах. Бывало, целыми днями вместе со своими сверстниками мальчик пропадал в заокских лугах.
Хотя Константинове и находится в стороне от нашего туристского маршрута, но съездить туда стоит обязательно (для туристов, которые хотели бы более обстоятельно познакомиться с есенинскими местами и совершить путешествие на родину поэта, рекомендуется десятидневный плановый маршрут № 158, который начинается в Солотче). Когда идешь по этому старинному русскому селу, то какое-то острое, щемящее чувство охватывает тебя. Широкая улица, яблоневые сады у полисадников, полуразвалившаяся церковка на берегу Оки и маленький скромный домик со старым тополем, посаженным Есениным у плетня.
Эта улица мне знакома,
И знаком этот низенький дом.
Проводов голубая солома
Опрокинулась над окном.
Вижу сад в голубых накрапах,
Тихо август прилег ко плетню.
Держат липы в зеленых лапах
Птичий гомон и щебетню...
Этот маленький домик давно уже стал местом паломничества туристов и любителей поэзии. Сейчас в нем мемориальный дом-музей Есенина, филиал Рязанского краеведческого музея. Сюда едут со всех концов России и даже из-за границы, идут пешком, чтобы посмотреть на эти священные для каждого из нас места, где родился один из самых тонких и лирических русских поэтов.
Сестры Есенина, Екатерина и Александра, бережно хранили все эти годы семейные реликвии, которые сейчас экспонируются в музее: деревянный сундучок, где будущий поэт держал свои книги и юношеские стихи, старое зеркало, обеденный стол, стулья... Обычная утварь крестьянской семьи того времени. В саду за домом — маленький амбар с одинокой яблонькой у двери и крохотная избушка, крытая соломой. Здесь во время своих приездов в родное село жил поэт и писал стихи.
Чтобы лучше почувствовать Есенина, надо посидеть на крутом косогоре над Окой, подышать свежим воздухом, пахнущим сеном и яблоками, половить рыбу с артелью рыбаков, походить по земле, по которой ходил поэт. И тогда понимаешь, откуда и эта широта, и эта поэтичность, и эта глубокая затаенная грусть в есенинских стихах, откуда эта беззаветная любовь к родному краю, которая всю жизнь его «томила, мучила и жгла».
Край любимый! Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных.
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных.
Русская природа, традиции устной народной поэзии, любовь к родине—вот что питало творчество Есенина. Он, как никто, умел чувствовать и передавать красоту нашей природы, раскрывать ее душу и поэзию, учить нас великой любви к родине. Где бы он ни был, что бы ни делал, его помыслы были о милой и близкой его сердцу Руси. И всю-то земную красоту он мерил тоже на свой, на рязанский аршин:
Потому, что я с севера, что ли,
Что луна там огромней в сто раз,
Как бы ни был красив Шираз,
Он не лучше рязанских раздолий.
Когда Есенин окончил Константиновское училище, дед настоял на том, чтобы его внук продолжил учебу. Его мечтой было сделать из Сергея сельского учителя. Ближайшая учительская школа была в Спас-Клепиках, куда константиновские крестьяне часто ездили на ярмарки. Вот в этот маленький городок и отправили на учебу будущего поэта.
В Клепиках многое связано с Есениным. Здесь он три года учился в местной церковно-учительской школе. Здесь впервые начал писать стихи и «почувствовал» себя поэтом. Отсюда никому не ведомым крестьянским пареньком приехал в Москву, удивив всех своим изумительным поэтическим талантом.
Здание церковно-учительской школы сохранилось до наших дней. Сейчас в нем находится школа-интернат. Она стоит на окраине Клепиков, рядом со средней школой. У входа — небольшая мраморная табличка со скромной надписью: «Здесь с 1909 по 1912 гг. учился известный советский поэт Сергей Александрович Есенин».
Помню, как несколько лет назад мы в первый раз побывали в этих местах. К своему знатному земляку здесь относятся с большим уважением, и поэтому едва мы переступили через порог школы, возле нас тотчас же появился добровольный экскурсовод.
— Здесь они учились, там были спальни,—охотно объяснил он.
— А в какой комнате жил Есенин?—спросили мы. Экскурсовод—парень с копной белобрысых «есенинских» волос — мнется.
 
В этом здании до революции размещалась Спac-Клепиковская церковно-учительская школа. Здесь в 1909—1912 годах учился, замечательный советский поэт Сергей Есенин
— Не знаю. Об этом лучше Григория Львовича Черняева спросите. Он ведь вместе с Есениным в этой школе учился. Он-то уж наверняка знает.
Вот уж чего мы не ожидали—так это встречи с однокашником самого Есенина. Мы знали, что на родине Есенина — в селе Константиново — живет немало людей, которые помнили его еще по детским годам. Но встреча в Клепиках со сверстником Есенина, вместе с ним сидевшим чуть ли не за одной партой, была неожиданной.
Григория Львовича мы застали в парикмахерской где он работал много лет. Как и всем одногодкам Есенина, ему было далеко за шестьдесят. Широкое открытое лицо, добрые, немного грустные глаза, высокий лоб обрамленный редкими седыми волосами, делали его похожим на старого сельского учителя. Говорил он спокойно, мягко, не спеша, точно объяснял урок своим ученикам.
— Какой он был? Да такой же, как все, — веселый шустрый, непоседливый. Любил шутку и озорство и был коноводом среди ребят.
В свободное от учебы время ученики Клепиковской школы убегали на речку или на глухие лесные озера, где «выткался алый свет зари», ходили в ночное, катались на коньках по закованной в ледяной панцирь Пре или бродили по знаменитым мещерским мшарам... Рыбалки, ночное, сенокос, споры у костра — вот в таком близком общении с природой и мужал талант Сергея Есенина — будущего певца волшебной страны березового ситца.
Еще в Москве, перечитывая Есенина, мы задавали себе вопрос: и как это простой рязанский парень, к тому же окончивший всего три класса учительской школы, приехав в город из глухого медвежьего угла, вдруг стал сочинять такие удивительные, музыкальные стихи? И откуда взялись слова у неискушенного в литературе и поэтическом искусстве рязанского паренька?
И только здесь, в родных есенинских местах, мы по-настоящему начали понимать, что не «вдруг» и «не сразу» стал поэтом Сергей Есенин, да и легенда о неграмотном рязанском пареньке, в свое время выдвинутая некоторыми литературоведами, оказалась весьма далекой от истины.
Несмотря на тяжелую казенную атмосферу, которая царила в Клепиковской школе, ее учащиеся жили интересной и напряженной жизнью. Они много читали, устраивали диспуты. Уже тогда Есенин увлекся литературой и устным народным творчеством, знал наизусть чуть ли не все «Слово о полку Игореве».
Занятию литературой во многом способствовали и уроки учителя словесности Хитрова — любимого учителя Есенина. Кто знает, может быть, этот скромный сельский учитель, который учил своих воспитанников любить литературу и искусство, понимать красоту, может быть, именно он и заронил в душу начинающего поэта семена, которые дали потом такие чудесные всходы? Хитров активно участвовал в установлении Советской власти в Клепиках, боролся за ликвидацию неграмотности среди населения. Умер он в тридцатых годах и похоронен в Клепиках, на городской площади.
Жена другого учителя Есенина, и ныне живущая в Клепиках, Александра Петровна Гусева, которая вела практику с учениками церковно-учительской школы, рассказывает, как однажды она встретила в коридоре у двери Хитрова вихрастого русоголового паренька. Он робко стоял, переминаясь с ноги на ногу, держа в руках какую-то бумажку.
— Что это у тебя?—спросила Александра Петровна.
— Да вот хочу учителю показать, — ответил Есенин и протянул ей мелко исписанный листок бумаги с текстом одного из своих стихотворений.
Из таких вот листков вскоре составилась целая тетрадь, в которую по просьбе Хитрова Есенин переписал свои первые стихи. Эту тетрадь Хитров сохранил и уже после революции передал в Институт мировой литературы.
...По вечерам, когда городок погружался во тьму, в доме одного из местных парней, Гриши Панфилова, собиралась клепиковская молодежь. Вместе с другими ребятами в кружок Панфилова входили Сергей Есенин и Черняев. Начали в кружке с разговоров о школьных Делах и чтения Ната Пинкертона и Ника Картера, а потом перешли к произведениям Пушкина, Белинского, Чернышевского, Толстого и Горького, революционным Стихам и песням. Особыми симпатиями Есенина, да и других кружковцев пользовались книги Льва Толстого. Вслух читали его роман «Воскресение», до хрипоты спорили о трактате «В чем моя вера?», хотели даже совершить паломничество в Ясную Поляну. По домам расходились за полночь, когда весь город уже спал. Взявшись за руки, шумной гурьбой шли по улицам и пели песни, пугая сонных обывателей.
Уже тогда сверстники Есенина были знакомы с его стихами. Их он читал и в кружке у Панфилова, и в березовой роще невдалеке от города, куда собиралась на сходки клепиковская молодежь. Стихи нравились, но никто не придавал им особого значения, в том числе и сам Есенин.
«Стихи он начал писать с первого года своего пребывания в школе,—рассказывает в своих воспоминаниях Е. М. Хитров—первый поэтический наставник Есенина.—Стихи его всегда подкупали своей легкостью и ясностью. Но здесь уже (в последний год учебы в школе.—А. П.) в его произведениях стали просачиваться и серьезная мысль, и широта кругозора... И все-таки я не предвидел того громадного роста, которого достиг талант С. Есенина, развиваясь беспрерывно. Мешало мне рассмотреть и то, что в нашей школе у Есенина среди товарищей—однокурсников были сильные соперники в поэтическом творчестве. Из них наиболее выдающимся был Е. Тиранов, рабочий с Великодворского стекольного завода».
В Клепиках Есенин пишет свои первые стихи: «Выткался на озере алый свет зари...», «Там, где капустные грядки», «Подражание песне», «Сыплет черемуха снегом», «Тихо дремлет река» и другие. Они еще во многом несовершенны и незрелы по мысли. Да и сам поэт еще замкнут в узком мирке своих юношеских переживаний. Но уже весной 1912 года, видимо под влиянием панфиловского кружка, он выступает с первой стихотворной декларацией, где говорит о гражданском назначении поэзии. Прощаясь со своим другом Гришей Панфиловым перед отъездом из Спас-Клепиков, он дарит ему на память свою фотографию, на обратной стороне которой пишет строчки «Поэта»:
Тот поэт, врагов кто губит,
Чья родная правда мать...
В Москву Сергей Есенин едет с твердым желанием стать поэтом. Тихая рязанская деревня подарила России удивительное поэтическое дарование. Городу предстояло отшлифовать и отточить его мастерство.
В Клепиках как будто сам воздух наполнен есенинскими стихами. Они звучат в вас, когда вы проходите мимо сосновой рощи за школой, где, как говорят, он сочинял свои юношеские стихи, когда вы идете по улице, носящей его имя, спускаетесь по тропинке к Пре, в которой он любил купаться со своими сверстниками. Где-то там внизу, в небольшом заливчике, под порывами легкого ветерка стонет тростник, словно сказочная царевна, а вдали тревожно шумят бескрайние мещерские леса.
Здесь, в этом «задумчивом и нежном» краю, Есенин вырос, здесь он учился и здесь набирала силы его светлая и чистая поэзия.