"Море голосов воробьиных...". -- В августе 1925 г. Есенин жил в Мардакянах, близ Баку на даче П. И. Чагина. Окно из комнаты Есенина выходило в сад, и часто на рассвете его будили голоса птиц. В один из таких рассветов он написал это стихотворение. <...> Осенью 1925 г., подготавливая свое "Собрание", он вернулся к этому стихотворению, хотел включить его в цикл "Персидских мотивов", начал его перерабатывать, но не закончил и потому не включил в "Собрание".
"Отчего луна так светит тускло...". -- Написано во время пребывания Есенина в Мардакянах на даче П. И. Чагина. Отчасти в нем отразились впечатления природы в окрестностях Баку, которые так нравились Есенину, и аллея огромных старых кипарисов, по которой Есенин ежедневно проходил к своей даче.
"Видно, так заведено навеки...". -- В стихотворении отразился действительный случай, бывший с Есениным -- попугай у цыганки-гадалки вынул ему обручальное кольцо.
"Жизнь -- обман с чарующей тоскою...", "Гори, звезда моя, не падай...". -- Написаны в Мардакянах. В то время Есенин очень плохо себя чувствовал. Опять появилось предположение, что у него туберкулез. Он кашлял, худел, был грустен и задумчив. Настроениями и разговорами этих дней навеяны оба эти стихотворения.
"Эх вы, сани! А кони, кони!..". -- Осенью 1925 г., вскоре после возвращения в Москву из Баку, Есенин несколько раз говорил о том, что он хочет написать цикл стихов о русской зиме. "Эх вы, сани! А кони, кони!.." -- первое стихотворение в этом цикле. За ним последовали другие на ту же тему. В течение трех месяцев, почти до самой своей смерти, Есенин не оставлял этой темы и написал двенадцать стихотворений, в которых отразилась русская зимняя природа: "Эх вы, сани! А кони, кони!..", "Снежная замять дробится и колется...", "Слышишь -- мчатся сани, слышишь -- сани мчатся...", "Голубая кофта. Синие глаза...", "Снежная замять крутит бойко...", "Вечером синим, вечером лунным...", "Плачет метель, как цыганская скрипка...", "Ах, метель такая, просто черт возьми!..", "Снежная равнина, белая луна...", "Свищет ветер, серебряный ветер...", "Мелколесье. Степь и дали..." и "Клен ты мой опавший, клен заледенелый...". И в "Черном человеке", и даже в одном из предсмертных стихотворений "Какая ночь! Я не могу...", написанном в ноябре 1925 г. в клинике, отразились впечатления от сада в снегу, который Есенин видел из окна своей комнаты:
...Что липы тщетно манят нас,
В сугробы ноги погружая.
Были еще стихотворения с зимним пейзажем, написанные 17--20 декабря 1925 г. в последние дни пребывания Есенина в клинике. Они не дошли до нас полностью, т. к., продолжая работать над ними, Есенин оставил автографы у себя и увез их в Ленинград 7. Куда они исчезли после его смерти, нам неизвестно. В памяти слышавших эти стихи от Есенина сохранились отдельные строки:
Буря воет, буря злится,
Из-за туч луна, как птица,
Проскользнуть крылом стремится,
Освещая рыхлый снег (?)
Страшно хочется подраться
С пьяным тополем в саду.
...дверь откроешь (?) на крыльцо,
Буря жесткой горстью снега
Саданет тебе в лицо.
Ну, да разве мне расстаться
С этой негой и теплом.
С недопитой рюмкой рома
Побеседуем вдвоем.
Дальше поэт вспоминает свою жизнь.
В последней строфе березки на поляне танцуют вальс. Этой строфой начиналось другое "зимнее" стихотворение, написанное перед тем, которое мы цитируем. Этим стихотворением Есенин, по его словам, пожертвовал для того, чтобы воспользоваться строфой как концом для нового стихотворения. ..далее